Когда мы приехали на скалы, я не сразу поняла, что назад я уже живой не вернусь. Солнце только начинало клониться к горизонту, окрашивая небо в медовые и багряные тона, а ветер, холодный и резкий, как лезвие, бил в лицо, будто предупреждая: *не доверяй ему*. Но я молчала. Я улыбалась. Я кивала. Я делала вид, что верю. Он стоял рядом — высокий, спокойный, с той самой улыбкой, от которой когда-то у меня перехватывало дыхание. Теперь она вызывала лишь холод в груди. Он положил руку мне на плечо, как будто заботился...

В воскресенье утром Мария искала помаду и переворачивала на ходу свою сумку. Андрей лениво размешивал кофе и наблюдал, как на стол падают чековые ленты, визитки, пачка салфеток, футляр от очков, какие-то бумажки с размерами штор. — Телефон не видел? — спросила она, заглядывая в холодильник, словно аппарат мог спрятаться между молоком и петрушкой. — На подоконнике, — ответил Андрей, вставая помочь собрать хаос. Он поднял сумку, чтобы смахнуть на ладонь помаду, и в его пальцах что-то звякнуло и скользнуло в подкладку...