Когда за дверью стихли шаги Леонида, я уже не выдержала – смех рванулся из груди, как сдержанная пружина. Повалилась на постель, с трудом переводя дыхание. Роман вернулся, как победоносный актёр после триумфальной сцены. Стер воображаемый пот со лба и выдохнул: – Всё. Никогда больше в жизни не стану притворяться «таким». – Почему? У тебя ведь блестяще получилось! Где ты нахватался всей этой... театральной манерности? Он наклонился, в уголках его губ мелькнула улыбка: – В кино, – ответил он, словно это объясняло всё...

Галина Сергеевна возвращалась с работы тем же маршрутом, что и всегда — по улице с вечными пробками и бестолковыми витринами. Магазины одежды она обычно обходила стороной: не про ее честь. Но в тот вечер, когда снег падал редкими хлопьями и улица светилась желтым, чуть усталым, светом, она остановилась. В витрине, между манекенами в безликих офисных костюмах, висело платье из винного бархата. Оно было длинное, мягкое, будто дышащее. Ткань чуть мерцала, словно внутри нее прятался теплый вечер — с бокалом вина, с тишиной, с музыкой где-то издалека...