Марина почувствовала неладное еще в прихожей. В квартире пахло чем-то сладким, приторным — дешевыми духами «Красная Москва», которые так любила свекровь, и сгоревшим сахаром. Но дело было даже не в запахе. В воздухе висело то самое липкое ощущение чужого присутствия, которое возникает, когда в твоих вещах кто-то рылся. Она сняла пальто, аккуратно повесила его на плечики — привычка к порядку была у нее в крови, в отличие от остальных обитателей этой квартиры, — и прошла в спальню. Дверь была приоткрыта...

— Ты отдал наши билеты в театр, на которые я копила два месяца, своей сестре, потому что у неё, по-твоему, депрессия после расставания! Костя, это был подарок мне на день рождения! Почему я должна лечить нервы твоей сестры своим праздником? — возмущалась жена, глядя на мужа через отражение в большом зеркале шкафа-купе. Марина стояла посреди спальни, уже полностью готовая к выходу. На ней было то самое тёмно-синее бархатное платье, которое она купила специально для этого вечера ещё неделю назад. Волосы были уложены в аккуратную причёску, а в ушах поблёскивали серьги, подаренные родителями...