Последний осенний лист замер на стекле, словно не решаясь падать в грязную лужу под балконом. Я наблюдала за ним, медленно вытирая руки о кухонное полотенце. В квартире пахло корицей и яблоками — я пекла пирог для свекрови. Завтра у Галины Петровны юбилей, пятьдесят пять лет, и я хотела сделать ей приятное, несмотря на всю ее сложность. — Мам, а мы точно поедем к бабушке? — Лиза, моя семилетняя дочь, скривилась, ковыряя вилкой в тарелке с овсянкой. — Конечно, солнышко. Это важный день. — Она опять будет говорить, что я неправильно держу вилку...

Она сказала это так, будто сообщала прогноз погоды на завтра. Без тени смущения, без вызова, даже без той легкой игривости, что обычно скользит в голосе, когда речь заходит о былом. Просто констатация факта, сухая и оглушительная, как пощечина. И от этой обыденности в горле у меня встал ком, холодный и плотный, мешающий дышать. Мы сидели на кухне, в этом нашем уютном мирке, который за семь лет брака я считал нерушимым. Вечерний чай дымился в кружках, за окном медленно гасли краски осеннего дня, а...