Жил я тогда в «Востоке» — новом жилом комплексе на улице Лавочкина. С виду — современный квартал: серые свечки домов, детские площадки с яркими горками, вокруг припаркованные машины, на балконах — сушится бельё, ковры, коврики для ванны. Но спокойствия тут не было. Каждый вечер двор превращался в базар. С одной стороны овощной рынок, там днём кипела торговля — крики, спор, запах арбузов, гнили и специй. С другой — шумные компании, машины с распахнутыми дверями и чужой музыкой. Шестого июля, в тот душный вечер, всё началось как обычно...

— Да я сама лично видела, как твоя жена зажималась с каким-то мужиком! Как ты не можешь понять, что я за тебя переживаю и не хочу, чтобы ты жил с такой женщиной! Лучше вообще возвращайся домой! Голос Нины Павловны, отточенный годами семейных скандалов, резанул по тишине гостиной, как ржавый нож по стеклу. Она стояла у окна, заняв самую выгодную позицию, где падающий свет подчёркивал трагический излом её бровей. Её поза была тщательно выверенной позой оскорблённой добродетели, принесшей дурную весть...