Глеб в последний раз оглядел комнату, которую иначе чем «крысиной дырой» он не именовал. Походный рюкзак был уже собран, ключи, как и договаривались с хозяйкой этой старой коммунальной будки, он положил на маленький, скрипучий стол - больше здесь ему делать нечего, три месяца одинокой жизни в этой норе, подошли к концу. Глеб помедлил и еще раз взгляд его упал на узкую кровать, накрытую коричневым пледом, маленький телевизор, одиноко стоящий на оббитой дерматином тумбочке, стопа вымытой посуды на кухонном столе...

Когда Марию Игоревну выписали из больницы, она первым делом спросила о том, где отец. — Нет его, — буркнул Сережа недовольно, — мам, тебя больше ничего не волнует? Мария Игоревна с беспокойством взглянула на сына. — Волнует, — ответила она, — как мы жить теперь будем? На что? Мальчик с удивлением пожал плечами: — А на что мы раньше жили? На твою зарплату, мам. Я буду тебе помогать: готовить, в магазин ходить, убираться. Что там еще такого особенного отец делал, с чем я не справлюсь? Мария Игоревна нахмурилась, лицо ее было мрачнее тучи...