— Яночка, я пришла поговорить. Серьёзно поговорить, как женщина с женщиной. Тамара Ефимовна сидела на самом краешке дивана в их с Аркадием гостиной, словно боялась испачкать свой строгий серый костюм о современную светлую обивку. Её спина была прямой, как аршин, а лакированная сумка, зажатая в коленях, напоминала дипломат с компроматом. Она не притронулась к предложенному чаю; чашка одиноко остывала на стеклянном столике, источая тонкий аромат бергамота, который казался неуместным в сгущающейся атмосфере...

В 1943 году, когда вся страна от Волги до Днепра превратилась в одно сплошное поле битвы, тридцатилетний сибиряк Марк Гурский решил, что это всё как-нибудь без него. Пока газеты захлебывались сводками с Курской дуги и сотни людей горели в танках, тонули в болотах или вгрызались в мерзлую землю под огнем, Марк смотрел на всё это из своей Новосибирской области и делал выводы. И главный вывод был простой: его личная шкура ему дороже, чем абстрактная победа. Нельзя сказать, чтобы он был каким-то уникальным явлением...