Васька, когда был совсем маленький, очень ждал маму, а она сначала пропала, а потом появлялась редко. Вечером он забирался на подоконник дома у бабушки. Закат размазывал по стенам комнаты густые, липкие тени. Васька сидел на подоконнике, прижав лоб к холодному стеклу. На улице зажигались фонари, появлялись одинокие фигуры, но мамы все не было. По щекам у Васьки покатились предательские, горячие капли. Слезы ребенка — кому они нужны? Миру? Нет, миру нет дела до чужих слез, мир проходил мимо, торопясь по своим делам...

— Я, конечно, отца тоже не оправдываю! – рассказывает двадцатипятилетняя Анна. – С матерью он поступил по-свински. Бросил ее с двумя детьми, без денег, без жилья, мне еще года не было, сестра на пять лет старше. Да еще и время непростое было, девяностые, кризис за кризисом. Пришлось ей хлебнуть. На двух-трех работах работала все время. И на рынке торговала, и грядки людям вскапывала, и пол мыла, чтобы концы с концами свести и детей накормить… — Отец не помогал? — Честно говоря, нет. Сейчас сказал мне – мол, молодой был, глупый, не понимал...