Дождь барабанил по лобовому стеклу, стекая непрерывным потоком. Дворники не справлялись. Юрий держал руль так крепко, что у него побелели костяшки пальцев. Его жена, сидевшая на переднем сиденье, отвернулась и молча смотрела в боковое окно, хотя кроме дождя там ничего не было видно. — Ну что ты молчишь? — раздраженно спросил он. — Ты вообще слышала, что я сказал? Я от тебя ухожу. — Юр, тише, Ника спит, — она обернулась и посмотрела на дочь, которая расположилась сзади в детском кресле. — Ника то, Ника сё...

– Ты же как дочь нам, значит, оплатишь наш круиз, – потребовала свекровь, а я молча открыла приложение банка. Эта фраза не упала как снег на голову. Она долго вызревала, как нарыв, и вот, наконец, прорвалась – безапелляционная, липкая, не оставляющая пространства для маневра. Светлана Анатольевна произнесла ее своим обычным тоном, которым просила передать соль за столом. Будто речь шла не о сумме, сравнимой с ценой подержанного автомобиля, а о какой-то само собой разумеющейся мелочи. Я, Елена, главный...