— Нет, ну это опять не то! Света, ты издеваешься? Я же просил тебя, как мама делает! А это что? Вода какая-то, а не борщ. Света медленно подняла глаза от своей тарелки. Она ещё даже не успела притронуться к еде. После десятичасового рабочего дня, забитого отчётами, звонками и нервотрёпкой с начальством, она два часа провела на ногах у раскалённой плиты. Резала свеклу, пассеровала морковь с луком, обжаривала мясо, натирала чеснок — всё для того, чтобы приготовить этот самый, чертов, борщ. Густой, наваристый, с куском хорошей говядины, купленной на рынке...

— Марин, ну кто так свеклу трет? Ты посмотри, у тебя же не стружка, а каша какая-то получается. Текстуры нет, понимаешь? Тек-сту-ры. Марина замерла с теркой в руке. Фиолетовый сок медленно стекал по запястью, щекотал кожу, но вытирать его не хотелось. Хотелось развернуться и надеть эту миску с «кашей» на голову Тамаре Петровне. Желательно, вместе с эмалированной крышкой. — Тамара Петровна, — Марина говорила тихо, не оборачиваясь, глядя в окно, где в серой предновогодней хмари мокрый снег пытался притвориться праздничным сугробом...