Холодный ноябрьский дождь стучал по стеклам, сливая огни ночного города в размытое акварельное пятно. Лена стояла у окна, стиснув тонкую кружку с давно остывшим чаем. В отражении она видела знакомую комнату — тяжелую дубовую мебель, книжные полки, строго расставленные по линейке, кожаное кресло у камина, в котором он любил сидеть, и свое собственное лицо — бледное, с тщательно стертыми слезами. «Я твой муж. И ты будешь делать то, что я тебе говорю». Эти слова, произнесенные три часа назад низким, ровным голосом, беззлобно, почти методично, все еще висели в воздухе, как ядовитый газ...