(Утро 20 августа 1944) Мир для капитана Зубова сжался до узкой полоски выжженной, простреливаемой земли. Он лежал, вжавшись в неглубокую воронку, и слышал, как над самой головой, с мерзким, рвущим воздух звуком, поют свою песню пули. Немецкий пулемет в доте работал без остановки. Он бил длинными, злыми очередями, прижимая к земле всю его роту, не давая поднять головы. Справа и слева слышались короткие вскрики и тихие стоны — пулеметчик методично и хладнокровно находил свои цели. Атака захлебнулась...

Стук в дверь прозвучал так, будто били не по дереву, а по ее собственному сердцу. Тяжелый, рубленный, не предвещающий ничего хорошего. Анна Петровна замерла, роняя деревянную ложку. Трехлетний Сережа испуганно притих у печки. Она знала – это за ними. Кончилась их тихая, голодная жизнь. Началось что-то страшное. Стук в дверь прозвучал как гром среди ясного неба. Точнее, это был не стук, а удар – тяжёлый, рубленный, будто в дверь били обухом топора. Анна Петровна вздрогнула, роняя деревянную ложку в пустую кастрюлю...