Светало. Гигантское плато Хелгор вновь заключило в удушливые объятия бледного худого монаха восемнадцати лет. Он взобрался в седло верной ламы и медленно поехал на север. Монах глубоко вдохнул тяжелого воздуха каменистой пустыни. – Ржавая земля… – Вокруг росли кактусы, по булыжникам скакал воробей, и странник улыбнулся ему, как дорогому гостю: – Откуда ты, друг? Впрочем, в сентябре вас тут много, я помню, читал… Солнце поднималось. Монах разглядывал птицу, как вдруг услышал крик: – А ну, стоять! Путник точно проснулся и закрутил головой, выискивая взглядом человека...

Как их понимали во времена Пушкина.