Лето тысяча восемь сот пятьдесят девятого года выдалось холодным. Хмурое утро моросило мелким дождём. Копыта коней вязли в разбитой колёсами глине. Одежда быстро стала влажной, и озноб пробирался ещё глубже, словно замораживая кости. -«Алкогольные бунты» всё нутро вымотали, ещё теперь и это. Что значит вся деревня сгинула? Насколько правду сказал тот отрок? А вдруг там мор какой? А мы приедем, и заразу подхватим…- размышлял Николай Григорьевич, старший в отряде стражи конной полиции. Он не видел...

Елена поставила на стол пирог — высокий, румяный, с плетёной решёткой, из-под которой томно проглядывала вишнёвая начинка. В их нижегородской квартире на улице Рождественской, с окнами, выходящими на старинные купеческие дома, всегда пахло выпечкой. Это был её способ медитации, её тихая радость. Дмитрий, её муж, оторвался от телевизора, где какой-то политик грозно вещал с трибуны, и принюхался. «О, вишнёвый. Мой любимый», — сказал он тоном человека, принимающего должное. Он не подошёл, не похвалил,...