— Что значит не твой сын, а чей тогда по—твоему? — возмущённо спросил муж у жены. Олег стоял посреди гостиной, уперев руки в боки. Его лицо, обычно выражающее скучающее превосходство, сейчас исказила гримаса брезгливости. На столе, полированная поверхность которого отражала свет люстры, веером лежали фотографии. На снимках, сделанных, очевидно, с большого расстояния, была запечатлена Глафира. Она катила коляску. Она держала на руках сверток. Она смеялась, глядя на крошечное личико. Глафира замерла...

Михаил вставил ключ в замочную скважину и толкнул дверь плечом. Тяжелый день на стройке давал о себе знать — плечи ныли, спина затекла, а в голове стучало от усталости. Он скинул ботинки в прихожей и прислушался. Из гостиной доносился приглушенный звук телевизора, но никто не вышел его встречать. Миша прошел на кухню и открыл холодильник. На средней полке стояла кастрюля с остатками вчерашнего борща. Разогрел в микроволновке, достал хлеб и сел за стол. Ложка звякнула о край тарелки, когда мужчина зачерпнул первую порцию...