В детстве слово "бардак" могло означать для меня только одно - мою комнату. Так говорила мама, и даже иногда подтверждал папа. Бардак у меня в ней начинался в первый час после маминой уборки, достигал уровня первобытного хаоса ещё за три часа, и держался с завидной стабильностью до следующей маминой уборки. Если уборку пыталась делать я, то она неизменно превращалась в игру с вещами, которые следовало расставить по местам, и могла внести ещё больше беспорядка. В Турции, куда я попала впервые в двенадцать,...