— Ты вообще слушаешь меня, Кирилл? — голос Светланы Петровны, обычно вкрадчивый и немного певучий, звенел от плохо скрываемого раздражения. — Я говорю, беда у меня, а ты в телефоне своём сидишь. Кирилл оторвал взгляд от экрана, где бессмысленно прокручивал новостную ленту. Мать сидела напротив него за кухонным столом в их с Алиной квартире, поджав тонкие губы. Её нарядное платье в синий горох, купленное, видимо, для особого случая, выглядело неуместно в будний вечер. Она приехала без предупреждения, как делала всегда, с сумкой, полной деревенских яблок, пахнущих землёй и осенью...

— Ты же не против, если моя мама поживет с нами? Марина медленно опустила чашку на стол. Кофе, который секунду назад казался верхом блаженства, вдруг стал горьким и обжигающим. Она посмотрела на мужа. Егор сидел напротив, в своей обычной расслабленной позе, откинувшись на спинку стула. Его лицо, такое родное и любимое, сейчас выражало какую-то неуместную безмятежность, словно он предложил купить новый чайник, а не перекроить всю их едва начавшуюся семейную жизнь. — Что значит «поживет с нами»? — Марина старалась, чтобы голос не дрожал...