— Нет, Тамара Игоревна, сегодня не получится. Оля стояла посреди кухни, зажав телефон между плечом и ухом, и методично нарезала морковь для плова. На той стороне линии повисла такая плотная, звенящая тишина, что, казалось, её можно было потрогать. Оля даже на мгновение перестала резать, прислушиваясь. — Что значит «не получится»? — наконец прошипел голос свекрови, будто из прохудившегося воздушного шара медленно выходил воздух. — Оленька, ты меня плохо расслышала? Я говорю, мы уже подъезжаем. Будем минут через пятнадцать...

Третью ночь подряд видела Наталья один и тот же сон, и заканчивался он до жути явственно. Так явственно, что вспоминая его, она холодела от ужаса. Она просыпалась среди ночи, потерянно ходила по дому, по привычке начинала утренние хлопоты. Но нет-нет да наваливались туманные видения сна, и Наталья, опираясь на столешницу, стояла, опустив голову, стараясь не думать, не думать об этом. А снилась ей дочь. Будто б малая ещё совсем, будто б тонет она в реке. И так явственно тянет к ней ручки: помоги, мол, помоги...