— Я продаю вашу машину, мне нужны деньги на дачу, — сообщила свекровь, не отрывая взгляд от утренней передачи. Я замерла с кофейной чашкой в руках. За окном моросил октябрьский дождь, по стеклу медленно стекали капли, и вся эта размытая картина внезапно показалась символичной. — Попробуй, — улыбнулась я, ставя чашку на стол, — но договор купли-продажи на мне. Валентина Степановна наконец повернулась ко мне. Её серые глаза сузились, как у кота перед прыжком. В доме повисла тишина, нарушаемая только бормотанием телевизора и шипением кипящего чайника...

Ольга Анатольевна, бухгалтер с двадцатилетним стажем, умела по цифрам определять характер человека. Ей стоило один раз взглянуть на чью-нибудь ведомость, чтобы понять: аккуратист перед ней или стихийное бедствие. С людьми было сложнее. Особенно — с её собственным мужем. Руслан влетел домой так, будто за ним гналась пожарная часть. Дверь ударилась о стену, галстук болтается где-то на уровне подбородка, лицо серое, губы трясутся. Но главное — глаза. Глаза у него были такие, какие бывают у человека, который уже успел похоронить свою жизнь, но тело ещё об этом не знает...