Дым от горящего города впитывался в кожу, как клеймо. Анна Сергеевна, сжимая в одной руке узелок, а другой поддерживая почти безжизненную Веру, пробивалась сквозь толпу к товарняку. «Держись, дочка, держись», — шептала она, и слова тонули в общем гуле. Чтобы спасти одну жизнь, ей предстояло похоронить другую — и начать великий, отчаянный обман. Дым стоял над городом не первый день, но сегодня он был особенным – густым, сладковато-приторным от горящей плоти и дерева. Он въедался в одежду, в волосы, в самые поры кожи, словно желая навсегда оставить на беглецах клеймо этого ада...

Здравствуйте. Совсем затерялась мать молодого пловца. Позавчера весь вечер готовилась к зиме, доставала тёплую одежду, непромокаемую обувь. А то ведь лето, которое продолжалось почти весь сентябрь, заканчивается. Внезапно налетели тучи. Какие-то странные, как будто нарисованные. Низкие, хмурые. Серые, чёрные, фиолетовые. Разглядывала их утром из окна. Мы с Мусей, пока Серафима поднимаем в начале восьмого, любуемся на рассветы. А вчера рассвета, считай, и не было. Целый день сумерки. Еще и Арктикой дохнуло с утра хорошенько так...