Жирка на боках предостаточно С одной стороны я и без этого худой, как штакетник от забора. Мой вес сейчас 74,3 кг, это утром натощак. Но с другой стороны жирка предостаточно, но и пресс под определенными углами и с удачным освещением, если еще и в напряг, то видно его будет...

– Я выхожу замуж, – тихо произнесла Лера, пряча взгляд от сидящих напротив родителей. – Мы не будем устраивать шикарную церемонию, так, отметим в кругу семьи. Я всё уже решила, и вашего мнения не спрашиваю! Просто ставлю в известность. Родители сидели в полном шоке. Как так получилось? Как их всегда правильная и хорошая дочка приняла такое, мягко выражаясь, глупое решение? В глазах матери читалась тревога, смешанная с горьким разочарованием. Женщина не могла понять, где именно допустила ошибку в воспитании единственного ребенка...

На кухне пахло хлоркой. С еле сдерживаемой яростью Ольга терла пол и её костяшки побелели от напряжения. Пятая за день лужа. Пятая! Её взгляд скользнул по голому линолеуму — когда-то здесь лежал персидский ковёр, подарок её покойной матери. Теперь он гнил на свалке, пропитанный аммиачным запахом собачьих меток. — Ты хочешь сказать, что эта псина для тебя дороже семьи? — её голос сорвался на высокую, почти истерическую ноту. Она встала, отбросила тряпку в ведро, где вода уже приобрела мутно-желтоватый оттенок...

— Ты, Лена, пойми, ты — калоша. Удобная, но резиновая. А мне нужен полет, мне нужна высота! Я орел, Лена, а ты меня к земле тянешь. Виктор тогда картинно вскинул руки, едва не задев люстру в нашей тесной кухне. Я запомнила этот жест на всю жизнь: растопыренные пальцы, словно перья, и лицо, светящееся торжеством освобождения. Чемодан у него уже был собран — тот самый, немецкий, который мы покупали для поездки в Гагры, но так никуда и не поехали. Он уходил к «молодой музе», как он её называл. Ей было двадцать три, ему сорок два...