Если бы существовали олимпийские игры по умению закатывать глаза, тяжело вздыхать и создавать атмосферу надвигающегося апокалипсиса из-за невымытой кружки, моя свекровь, Галина Петровна, брала бы золото каждый год. Без допинг-контроля и квалификации. Она сидела за своим лакированным столом, словно королева в изгнании, и медленно помешивала чай серебряной ложечкой. Звон металла о тонкий фарфор в тишине нашей маленькой кухни казался мне ударами молотка судьи, выносящего очередной приговор. За окном...

Ноябрьский вечер опускался на город медленно, нехотя, словно старое серое одеяло. Мелкая изморось превращала асфальт в черное зеркало, в котором мутно отражались огни фонарей и спешащих машин. Алина стояла на остановке, ежась от пронизывающего ветра, который, казалось, находил малейшую щель в ее простом, но теплом пальто. Она только что закончила смену в областном архиве, и голова гудела от дат, имен и переплетения чужих судеб, застывших на пожелтевших страницах. В руках она держала книгу в мягкой обложке — ее верный спутник в общественном транспорте...