Утро было липкое, как варенье в банке, которую забыли закрыть. Солнце ещё не взошло по-настоящему, но уже было понятно, что день будет варить всех порознь. Я приехала на дачу к подруге на выходные — «подышать соснами и не думать про графики приёма», как она сказала. На крыльце — две миски для воды, под лавкой — ведро с огурцами, на верёвке — коврик в полоску. Тишина густая, только кто-то вдалеке стучит молотком, и ещё с просёлка слышен редкий «бум-бум» старого трактора. Я едва успела попить чаю на...

«Да кому ты нужна с таким багажом?» — издевательски смеялся муж, выставляя её за дверь с чемоданом в одной руке и прижимая к себе спящую трёхлетнюю дочь другой. Его слова висели в морозном воздухе, острые и колкие, как ледяная крупа. Марина ничего не ответила. Она просто поправила одеяльце на лице дочки и пошла прочь, чувствуя за спиной не взгляд, а уколы презрения. Год — это триста шестьдесят пять дней, каждый из которых был испытанием. Ночь у подруги, съёмная комнатка в старом доме с протекающей крышей, работа уборщицы с утра до вечера...