Максим Соловьёв резко встал из-за стола, его голос прозвучал холодно и требовательно в тишине судебного зала: — Настаиваю на полном лишении её материнских прав! Моя супруга совершенно не способна заботиться о ребёнке. Работа для неё — единственное, что имеет значение. Кроме того, в интересах нашего сына и в соответствии с подписанным брачным договором прошу оставить всё имущество за мной. Судья Елена Сергеевна удивлённо подалась вперёд в своём кресле. — Довольно необычные требования. Хотелось бы понять их основания...

Пробежки стали для Светланы чем-то вроде сеанса групповой терапии, только без группы. Только она, воздух и её тяжёлое дыхание. Прохожие смотрели на запыхавшуюся женщину в дорогом, но отчаянно трещащем по швам спортивном костюме с сочувствием: “Бедняжка, наверное, от инфаркта убегает”. Борис поначалу веселился как дитя малое. — Ну что, Баба Света, — кричал он ей вслед с балкона, обнимая чашку с кофе, — даёшь стране угля? Не забудь медальку за участие на финише получить! Светлана в ответ лишь злобно сопела и прибавляла скорость, мысленно представляя его лицо на беговой дорожке...