Я стояла перед зеркалом в дамской комнате ресторана «Версаль» и пыталась унять дрожь в руках. Отражение показывало бледную девушку с большими испуганными глазами. Мое свадебное платье, которое еще утром казалось мне верхом элегантности, здесь, среди позолоченной лепнины и хрустальных люстр, выглядело жалкой тряпкой. Синтетический атлас предательски блестел под ярким светом, а простой крой, призванный скрыть худобу, лишь подчеркивал мою неуверенность. За дверью гремела музыка. Там, в банкетном зале, семья моего мужа, Артема, праздновала...

Корова моя, Зорька, умирала третий день. Лежала она в хлеву на соломе, вытянув шею, и глаза ее, всегда такие теплые, влажные, материнские, теперь стекленели, подергивались мутной пленкой. Я сидела рядом, гладила ее по боку, по этому огромному, еще теплому животу, который столько лет кормил меня и моих детей, и не могла плакать. Слезы куда-то делись. Высохли, что ли, за эти годы вдовства, выгорели, как выгорает трава на косогоре в засушливое лето. Муж мой, Петр, помер пять лет назад. Упал с лесов на стройке в райцентре - и все...