— Вернусь к тебе, но только если ты перестанешь строить из себя хозяйку. С этого дня — готовишь три раза в день, а не вот эти свои доставки! И чтоб никакой твоей работы по ночам. Хватит ерундой заниматься. А собаку эту, вонючку, выгони на улицу. Она мне глаза мозолит! Ну и маме ты обязана извинения принести. Как ты могла её выгнать? Вика стояла у окна, сжимая телефон. Кирилл, её муж, говорил наглым и спокойным тоном, будто объявлял не просьбу, а приговор. Когда они поженились три года назад, он казался надёжным и честным человеком...

— В общем, я всё решил. Стас произнёс эту фразу с видом полководца, расставившего на карте последние флажки перед решающим сражением. Он сидел за старым кухонным столом, покрытым выцветшей клеёнкой, и его массивная фигура, казалось, заполняла собой всё тесное пространство. Воздух в квартире был густым и неподвижным, пропитанным терпким запахом корвалола и ещё чем-то тяжёлым, застарелым, что бывает в домах, где болезнь поселилась надолго. Из-за прикрытой двери в спальню не доносилось ни звука, но именно эта беззвучность давила сильнее любого стона...