— Нужно что-то решать. Настя поставила тарелку с яичницей перед мужем, села напротив с кружкой остывшего чая. Виктор не поднял глаз от телефона, только дёрнул плечом. — Мы погрязли по уши в долгах, Витя. Банк звонит каждый день. Он откинулся на спинку стула, положил телефон экраном вниз. Лицо усталое, помятое после ночной смены. — И что ты предлагаешь? — Не знаю. Ты же мужик в доме. С тебя вся эта каша заварилась — вот ты и предложи, что делать. Виктор резко встал, стул скрипнул по линолеуму. —...

Сергей молча ковырялся в миске с остывающим борщом, стараясь утопить взгляд в густой алой глубине, где тонула ложка сметаны. Воздух на кухне, обычно пахнущий свежим хлебом, был сегодня густым и тяжёлым. — Сереженька, ну скажи хоть что-нибудь. Хоть слово. Я же не враг тебе, — голос Анны Ивановны дрогнул, и она присела напротив, положив на стол руки, испещренные тонкой сетью прожилок, похожих на старые карты забытых дорог. — Лизка — золото, а не девушка. Учительница, душа светлая, руки золотые. И ко мне, старухе, как родная...