Тётя Надя уходила медленно и мучительно. Её разрушала беспощадная болезнь, которая не делает скидок ни на возраст, ни на характер, ни на прожитую жизнь. Лера проводила у постели тёти последние два с половиной месяца практически безвылазно. Переехала из съёмной однушки на окраине в просторную трёхкомнатную квартиру в самом центре, устроила на диване в гостиной что-то вроде штаба — там лежали лекарства, расписание приёма таблеток, номера телефонов врачей, стопка книг, которые она читала вслух, когда тёте Наде не спалось...

— Я беременна, — сказала я, и улыбка сама собой расплылась по лицу. Кирилл, стоявший у окна, замер. Он даже не обернулся, но я увидела в стекле, как его плечи напряглись. Я ждала объятий, радостных криков, чего угодно, но не этой странной, застывшей позы. — Я тоже, — раздался тихий голос Лены. Моя сестра вышла из нашей спальни. На ней была футболка Кирилла, та самая, моя любимая, в которой он спал. Она поправила волосы, и этот жест был таким обыденным, таким домашним, что у меня на секунду помутилось в голове...