Последний день перед Рождеством прошел. В шестом часу вечера было уже совсем темно, и звезды сплошь усыпали лоскуток неба, располагавшийся над Диканькой. Морозило сильнее, чем днем, и вышедшему на улицу человеку показалось бы, что пар вырывается у него не только изо рта, но и из-под воротника, от ушей, от носа – отовсюду, где живое тело соприкасается с суровою наружностью. Впрочем, кузнецу Вакуле было не до мороза. Он возвращался из кузницы, будучи сильно не в духе. Минувшим днем он пуще прежнего поругался со своей женой Оксаной...

Хотя я вчера и написала о башмачках, которые Вакула должен был добыть у царицы, но поняла, что сказала не всё, что собиралась. Поэтому продолжу! Для нас с вами события, описанные у Гоголя – уже почти что преданья старины глубокой. Причём что времена самого писателя, что время действия повести. Кстати, они определяются довольно точно. Ведь запорожцы, к которым присоединяется Вакула, прибывают в Петербург по делу – просить у царицы не трогать Запорожское войско, которое хотят «поворотить в карабинеры»...