С самого утра сердце Ульяны никак не находило покоя. Казалось бы — выходной. Ни звонков с работы, ни срочных поручений, ни утренней гонки по привычному маршруту «кухня—ванная—автобус». Можно было бы понежиться под тёплым одеялом, потянуться, как в детстве, бездумно вглядываясь в мягкий свет, сочившийся сквозь занавески. Но покоя не было. Грудь будто сдавливало невидимой ладонью. Ульяна лежала, глядя в потолок, и прислушивалась к собственным ощущениям. День должен был быть светлым и тихим — ни одного повода для тревоги, ни одного чёрного предзнаменования...

Она очнулась от тишины. Не от боли — та пришла позже, разлившись по затылку тупым пульсом. Не от страха — тот еще дремал где-то в глубине. Сначала была тишина, в которой она услышала голос. — Ты будешь моей навсегда. И это прозвучало не пугающе. Почти наоборот. Алиса открыла глаза. Потолок — белый, тусклый. Запах — антисептик, бинты, еле заметная кислота боли. Пальцы дрожат, когда она приподнимается на локтях. — Где он? — прошептала она в никуда, — где он?.. — Кто? — откликнулась медсестра, появившаяся в дверях...