— Ага, вот, вот оно! — шепот сорвался с губ Вероники, сухой и пыльный, как воздух в бабушкиной квартире. Она сидела на полу посреди гостиной, окруженная картонными коробками и шаткими стопками книг. Утренний свет, процеженный сквозь серую пелену туч, едва пробивался через запыленное стекло, окрашивая комнату в унылые, перламутровые тона. Ростовское лето, обычно безжалостно-солнечное, взяло передышку, и эта пасмурная влажная духота, казалось, проникала под кожу, делая движения вялыми, а мысли — липкими...

— Марин, ты не могла бы мне помочь, дорогая? Совсем спина не разгибается, а мне нужно достать из шкатулки старые квитанции. Где-то на самом дне должны быть. Марина оторвалась от книги и с улыбкой посмотрела на бабушку. Нина Петровна сидела в своем любимом старом кресле, укутав ноги клетчатым пледом, и виновато смотрела на внучку. — Конечно, бабуль. Сейчас всё найду. Она подошла к старому резному комоду, на котором стояла та самая шкатулка — тяжелая, из темного дерева, с потускневшей латунной защелкой...