Я пришла во двор к маминому дому в субботу ранним морозным утром — снег под ногами похрустывал, как корка свежего хлеба, а в прозрачной синеве над крышами тянулись струйки пара. В руке — пакет с термосом и яблочным пирогом. Рядом семенила Василиса, на её шапке помпоны подпрыгивали — будто маленькие зайчики. Мы пришли не просто так: в чате маминых соседей на неделе всплыло забытое слово — «каток». Тётя Рая написала: «Когда-то заливали, и вся улица выходила. Может, хоть полезным делом детей займём?»...

Цельною льдиной из дымности вынут Ставший с неделю звездный поток. Клуб конькобежцев вверху опрокинут: Чокается со звонкою ночью каток. Реже-реже-ре-же ступай, конькобежец, В беге ссекая шаг свысока. На повороте созвездьем врежется В небо Норвегии скрежет конька. Воздух окован мерзлым железом. О конькобежцы! Там — все равно, Что, как глаза со змеиным разрезом, Ночь на земле, и как кость домино; Что языком обомлевшей легавой Месяц к себе примерзает; что рты, Как у фальшивомонетчиков, — лавой Дух захватившего льда налиты...