— А почему вы на дачу перестали наведываться? – спросила свекровь как ни в чем не бывало. Лена замерла с телефоном у уха, глядя в пустоту кухонного окна. Вопрос прозвучал так обыденно, будто Тамара Петровна интересовалась погодой или спрашивала, будут ли они к ужину. В ее голосе не было ни капли упрека, ни намека на неловкость. Лишь чистое, незамутненное любопытство, от которого у Лены по спине пробежал холодок. Три месяца. Три месяца они не ступали на ту землю, не дышали тем воздухом, пропитанным хвоей и лицемерием...

— Ритуль, тут такое дело… — Костя замялся, отодвигая тарелку с почти нетронутым ризотто. — Сестра моя, Любка, с мужем и детьми в наш город переезжают. Насовсем. Рита подняла на него глаза. Она знала Костину манеру подбираться к неприятным темам издалека, через туманные намеки и виноватые паузы. Она молча ждала, не помогая. Нож и вилка замерли в ее руках. Тишина на их маленькой, залитой теплым светом кухне стала вязкой. — Ну… — протянул он, не глядя на нее, изучая узор на скатерти. — Работу им тут предложили, обоим...