Где-то с 1975 по 1985 годы Бродский был кем угодно – символом, гением, поэтом номер один, но только не человеком сегодняшнего дня. Стареющая богемная красотка, словно дембельский альбом, доставала и показывала желтый самодельный сборничек, так и не дождавшийся ни обыском, ни других приключений. Среди довоенной машинописи – между «Шествием» и «Пилигримами» мог быть втиснут совсем непохожий на них Губанов. В силу возраста и круга общения я застал (и хорошо запомнил) тот пресный, апатичный промежуток времени, когда Бродский, как стало принято выражаться чуть поздней – никому никуда не уперся...

ДВА ФАНАТА НА ВСЮ РФ После того, как я завершил новую книгу о Бродском «Нисходящая метафора» или «Певец пустоты», у меня, погруженного в горячий (или холодный, как сам поэт) материал, осталось несколько вопросов, От первого, на каком названии остановиться (комментарии тут, в ленте, и особенно во ВК – помогли) до чуть ли не главного: почему единокровники так не любят Бродского? В книгу вошла и глава «Загадка: евреи и Рубцов» - выкладывал тут статьей - её прочитало 19 000 человек, в 2 раза больше, чем было тогда подписчиков...