Все началось с чашки. Вернее, с липкого, коричневого кольца, которое она оставила на белой столешнице из искусственного камня. Я вытирала ее уже в третий раз за утро, а она появлялась снова, как упрямое родимое пятно. Лёшкино клеймо. Знак его присутствия в моем идеальном, выстроенном по линеечке мире. — Лёш! — мой голос, как я и хотела, прозвучал не раздраженно, а устало-заботливо. Это был мой фирменный тон, отточенный годами материнства. Тон праведной мученицы. — Ты опять поставил чашку без подставки!...

– Мне объявили, что твоего Мишку не возьмут в лицей, – голос сестры в телефонной трубке был до обидного будничным, словно она сообщала о прогнозе погоды, а не о крушении всех моих надежд. – Говорят, твой звонок директору всех унизил. Елена опустилась на табуретку в своей крошечной кухне. Трубка похолодела в руке, прилипла к уху. Унизил? Кого? Она, Елена Андреевна Воробьева, старший библиотекарь областной научной библиотеки, тишайшее существо, сорок лет прожившее по принципу «не высовывайся», кого-то унизила? В голове не укладывалось...