Конечно, Ходасевич должен быть первым в названии, потому что он умер во Франции в 1939 году, а Бродский родился на год позже – в Ленинграде, но культура не хронологична, или у нее своя, особая хронология. Бродского я прочел раньше Ходасевича и, как и очень многие, влюбился в его знаменитую «Большую элегию Джону Донну». Бесконечные перечисления вещей и сущностей, убаюкивающая музыка огромного, кажущегося бесконечным поэтического текста, невероятная сложность и предельная простота разговора о жизни и смерти: Джон Донн уснул, уснуло все вокруг...

Вадим Кораблев сомневался, что говорит с футболистом. Алексей Смертин не делал грациозных финтов и не заряжал по девяткам, но восхищал другим – жесткими, но чистыми подкатами и магической способностью оказываться там, где это нужно больше всего. В 1999-м Семин позвал Смертина в «Локомотив», и полузащитник стал лучшим игроком чемпионата. А потом уехал из России на восемь лет: «Бордо» – «Челси» – «Портсмут» – «Чарльтон» – мимолетное возвращение в «Динамо» – и «Фулхэм». Мы поговорили с бывшим капитаном...