В тот период моя жизнь была окрашена в тревожные тона. Я боялась смерти. Не того мимолетного страха, который мелькает и растворяется, а глубокого, всепоглощающего ужаса перед небытием. Каждый день я ловила себя на мысли: «А что там, за чертой?» Именно тогда я начала часто бывать в стоматологической клинике. Мой врач, Андрей, был человеком спокойным и немного загадочным. Он лечил зубы, шутил, но в его глазах всегда читалось что-то недосказанное.   А ещё в клинике я постоянно встречала одну и ту же девушку...

Как трудно связать то, что совершается теперь, и то, что было когда-то: эту славу выноса Плащаницы и тот ужас, человеческий ужас, охвативший всю тварь: погребение Христа в ту единственную, великую неповторимую Пятницу. Сейчас смерть Христова говорит нам о Воскресении, сейчас мы стоим с возожженными пасхальными свечами, сейчас самый Крест сияет победой и озаряет нас надеждой — но тогда было не так. Тогда на жестком, грубом деревянном кресте, после многочасового страдания, умер плотью воплотившийся...