«Идут смотреть на бездарно тупые объяснения, сальные объятия и нечеловеческую сентиментальщину»: «Интересная, даже захватывающая подборка читательских писем была опубликована в номере четвертом «Советского экрана». Спокойные журнальные страницы незримо превратились в ринг, в арену, в поле боя. Повестка дня, а вернее, повестка боя была все той же. «Неизвестная женщина» или «Баллада о солдате», «Развод по-итальянски» или «Черные очки», «Ганга и Джамна» или «Пепел и алмаз»... Да, я намеренно столкнул в своих перечислениях фильмы, которые трудно оценить по одной мерке, фильмы, никак друг к другу не относящиеся. Намеренно, чтобы выяснить слабину, как говорят металлурги, «раковину» проблемы. Не так ли — лобово, немудро прямолинейно — мы, пишущие о кино, ставим иногда и сам вопрос об отношении к искусству? А честные и горячие люди, следуя за прямолинейной постановкой вопроса, всерьез бросаются друг на друга, и в сотый раз слышится: «Все вы мещане, если не понимаете «Брака по-итальянски»!», «К чему мне ваше высокое искусство, дайте попереживать на «Парижских тайнах»!..» А может быть, и не было бы запальчивости, взаимных оскорблений и взаимных «переборов», будь вопрос поставлен и тоньше и глубже. Поставлен обеими спорящими сторонами. Ведь не собираются быть такими уж заскорузлыми мещанами хорошие люди, которые по тем или иным причинам еще относятся к кино как к развлечению. А, с другой стороны, ценители высокого искусства— да кто из них пропустит момент попереживать на настоящем детективе и похохотать на комедии? Разве только что безнадежные сухари и заумники... Все дело, очевидно, в том, чего человек сегодня ждет от картины. А он, между прочим, имеет право ждать того, чего он хочет. Не нужно забывать о простой истине: он потребитель. Да, да, потребитель .или, если хотите, покупатель — и ничего нет в этом стыдного или обидного для уважаемых кинематографических мэтров. Зритель идет в кино, за кино платит, и именно из его бесчисленных полтинников складываются миллионы кинематографических доходов. А покупатель имеет право ТРЕБОВАТЬ. «Чего вы ждете от искусства?» — задаем вопрос мы, критики, и тут же САМИ спешим ответить на него. А наше мнение известно. Мы профессионалы и — да не обидится зритель — знаем больше и понимаем больше, потому что это наша специальность. Об этом забывают люди, пишущие в редакции, «поправляющие» критиков, часто с руганью, с оскорблениями, но сами вряд ли бы разрешившие критику учить их, как разливать сталь или прописывать микстуры. Мы, профессионалы, в принципе за искусство мысли. Наше мнение выношено, прямо скажу, выстрадано в результате долгого и упорного труда, просмотров, изучения и жизни, и книг, и документов, и зрительских отзывов, детальнейшего знакомства с живой работой студий, а главное — в результате нелегкого воспитания собственного критического уровня. А сюда входит и стремление к бескомпромиссной идейности (иначе не были бы мы советскими критиками), и выработка собственных эстетических воззрений, и обязательно — собственной позиции (иначе мы не были бы критиками вообще). Но вот когда мы начинаем безудержно приписывать СВОИ — пусть квалифицированные — взгляды ВСЕЙ зрительской массе, это бывает и преждевременно и неверно. Мы отвечаем на вопрос, «чего вы ждете от искусства» СВОИМИ словами, а огромное количество инакомыслящих остается объявить людьми эстетически отсталыми. А инакомыслящие, естественно, обижаются. Инакомыслящие восстают против нас, критиков, и наших сторонников — зрителей. Вопрос обостряется. Вернее, упрощается до неумной формулы «да или нет» — и начинаются дискуссии: «Неизвестная женщина» или «Девять дней одного года»? Дискуссии бесконечные и бесплодные, как пустыня, в которой бродят двое глухих и безуспешно пытаются договориться..." (Орлов Виктор. Искусство нужно разное! // Советский экран. 1966. № 8: 19). Полный текст здесь: dzen.ru/...e95

Европейские ценности в действии. Вежливые французские полицейские избивают женщину дубинами, в перерывах поливая ее из газового баллончика. Потом контрольный по голове...