— Знаешь, Зина, за что я себя люблю? — восторженно произнёс Назар, принимая от жены тарелку с кашей манной и бутерброд с сыром и колбасой во время завтрака. — Не отвечай. Всё равно не угадаешь. — Тебе чая ещё подлить? — Ну, Зина! — недовольно воскликнул Назар, начиная есть. — При чём здесь чай? Я ведь не договорил, а ты? Лезешь со своим чаем и перебиваешь на полуслове. — Извини. За что ты себя любишь? — Я люблю себя за то, что понимаю свою необходимость, — ответил Назар. — Я всем нужен, Зина. И напрасно ты улыбаешься, я серьёзно...

Воздух в двушке стал тяжёлым после смерти Олега. Екатерина сидела на кухне с остывшим чаем. Перед ней лежала стопка бумаг — свидетельство о смерти, запрос от нотариуса. Каждый лист шуршал, как змеиное шипение. За стеной копошилась Людмила Петровна, свекровь. С тех пор как Олега не стало, эта женщина превратилась в монумент скорби и живое напоминание о юридическом тупике. Вздыхала громко, демонстративно, чтобы Катя слышала. — Кать, к нотариусу надо идти. Она вздрогнула. — Иду, Людмила Петровна. Только толку? Вы же слышали — документы не в порядке...