— Давай еще раз, помедленнее, я, кажется, не расслышал. Ты сняла им номер? В гостинице? — голос Павла, обычно бархатистый и спокойный, сейчас звенел от натянутых до предела нервов. Он стоял посреди их просторной гостиной, все еще в уличных ботинках, и смотрел на жену так, будто видел ее впервые. Алина сидела в кресле, сжав тонкие пальцы на подлокотниках. Она не подняла на него глаз, рассматривая узор на ковре. — Да, Паша. Я сняла им номер. Хороший, двухкомнатный. Рядом с нами, буквально через дорогу...

— Мы с отцом тут посовещались и решили, — голос матери, Тамары Петровны, звенел натянутой струной в тишине гостиной, разрезая уютный вечерний покой, — дачу и квартиру после нас получит Егор. Алина замерла с чашкой в руках, не донеся ее до губ. Горячий чай опасно качнулся, но ни капли не пролилось. Она медленно поставила чашку на блюдце, и звон фарфора показался оглушительным. — Что? — переспросил ее муж Вадим, отодвигаясь от стола. Он посмотрел сначала на тещу, потом на тестя, сидевшего с таким видом, будто изучал узор на скатерти, и, наконец, на Алину...