Игорь стоял под ледяной струёй в заводском душе и думал про курицу. Не про жену, не про смену — про ту самую курицу за полторы тысячи, которую вчера купил. Как она лежала в пакете, розовая, свежая. Как он уже прикидывал, что Вика её запечёт с картошкой. В висках стучало, как будто кто-то кувалдой изнутри бил. Двенадцать часов подряд. Ноги гудели так, что казалось, отвалятся по дороге домой. Открыл дверь — запах разваренных макарон прилип к нёбу. Снова. В коридоре валялись детские кроссовки. Три пары...

Тридцать лет — много или мало?.. Спросят другие: "Ну уж, терпи. Морщинки за работой, глаза не блестят — бывает. Валяйтесь у телевизора, кому вы ещё нужны, кроме друг друга!" Иногда я сама была согласна с ними: да, привычка — сильная штука. Тянет, как старый шарф в ноябрьскую стужу… Но ведь привычка — не любовь. Это просто нитка, за которую держишься, чтобы не бухнуться в одиночество. Сергей ворчал последнее время часто. Всё ему не так: суп жидкий, чай крепкий, почему носки не тут, зачем газета лежит на табуретке...