Снег, как наждачка, шуршал по подоконнику. Анна разливала по тарелкам суп, прислушиваясь к редкому покашливанию маленькой Кати из детской. В коридоре скрипнула входная дверь — Пётр вернулся поздно, тяжелее обычного бросил ключи в керамическую мисочку и прошёл на кухню, не снимая куртки. Лицо от мороза — красное, глаза живые, но тревожные. — Ты ела? — спросил он, подвигая стул. — Вечер у тебя как? — Нормально. У Кати нос заложен, ставила ей ингаляцию. Саша уроки делает у себя. Тебе суп разогреть? — Давай, — кивнул Пётр, уткнувшись взглядом в стол...

Над голой степью распростерлось раскаленное и безжизненное небо. Никто и ничто – ни стайки птиц, ни легкие облачка не нарушали его огнистой неподвижности. Вердер уже около получаса самостоятельно вел «Серафим» на высоте в полмили над землей, на собственном опыте убедившись в правдивости слов Лагенброка, о том что управлять летающим кораблем достаточно просто. Воздушное судно слушалось малейшего движения его пальцев, скользивших по синей глобуле и вся сложность заключалась в необходимости плавно касаться стеклянной поверхности, так, словно гладишь домашнюю кошку...