— А я уже всё решила, Ленусик. Не благодари. Билет на почте, поезд двадцать девятого, вагон купейный, нижняя полка. Дорого, конечно, сейчас цены — просто жуть, отец ворчал, но я сказала: для единственной дочери ничего не жалко. Ты же всё равно ничем не занята, чего тебе одной в четырёх стенах киснуть? Салат строгать для телевизора? Голос матери в трубке звучал бодро, с той несокрушимой уверенностью танка, который не видит препятствий в виде чужих границ, планов или желаний. Лена застыла с половником в руке...