Антонина Петровна держала чашку с таким видом, будто это была не просто посуда, а фамильная реликвия династии Романовых, чудом уцелевшая в революционном пожаре. Она оттопырила мизинец, сделала крошечный глоток и посмотрела на Андрея поверх золотой каймы. Взгляд её был таким же холодным и твердым, как этот самый фарфор. — Андрей, голубчик, — начала она, и слово "голубчик" в её исполнении прозвучало как "неудачник". — Мы с Виктором Сергеевичем обсуждали список гостей. Боюсь, нам придется немного урезать вашу сторону...