Алексей Петрович любил свой дом. Любил его так, как любят старого, немного ворчливого, но преданного друга. Дом, стоявший в одном из тихих переулков Калининграда, бывшего Кёнигсберга, был настоящим немцем – с толстыми кирпичными стенами, высокой черепичной крышей и подвалом, который помнил еще бомбежки сорок пятого. Алексею было пятьдесят два, он был реставратором старинных книг, человеком несуетливым и склонным к размышлениям. Жил он один. Жена его, Леночка, ушла десять лет назад, оставив после себя звенящую тишину и коллекцию фиалок на подоконнике...

Дождь барабанил по крыше серого автомобиля, медленно движущегося по шоссе. Стеклоочистители монотонно скрипели, отсчитывая секунды, минуты, часы пути. Дмитрий Вершинин крепко держал руль, слегка наклонившись вперёд. Невидящим взглядом он смотрел на размытую дорогу впереди. Мысли его были далеко. Три дня назад похоронили отца. Инфаркт забрал Виктора Андреевича внезапно — в шестьдесят два, когда он, казалось, был полон сил и планов. Дмитрий до сих пор не мог поверить, что больше никогда не услышит знакомый баритон, не увидит уверенную походку, не почувствует крепкое рукопожатие...