(Не)справедливой закономерностью деятели искусств обрастают мифологическим панцирем, – хорошо, если выдуманность побудит кого-то пробраться сквозь груду мистификации до правды, чтобы развенчать идеализированный образ творца. Зачастую художник в истории перестает быть человеком и становится памятником – неживым, зачарованным на исключительную (вопиющую!) гениальность объектом без права событийной дурости. Зритель равнодушно проходит мимо, не находя контрапункта между собственным настоящим и чужим прошлым...

Это было начало ХХ века, все пытались громко заявить о себе и выпендривались как могли. Вот и нашим авангардистам было скучно копировать окружающий мир. Они хотели создать свою реальность, но у других от этой реальности вставали дыбом волосы. Сегодня публику возмущает приклеенный банан к стене или чучело лошади под потолком Пушкинского музея, а век назад дамы падали в обморок, стоило им увидеть разукрашенное лицо или желтую кофту, в которой щеголял поэт Маяковский, чтобы выразить протест против сюртуков и пиджаков, в которых было принято выступать...