Когда мы выезжали из двора, я смотрела на темнеющее небо и ловила себя на том, что сжимаю ремень безопасности так, что ноют пальцы. Вечер якобы семейный, праздничный, а внутри — тугая пружина. Илья вел машину молча, будто тоже не знал, как к этому относиться. Фары выхватывали из темноты серые многоэтажки, лужи, редких прохожих. В салоне тихо гудел обогрев, пахло нашими куртками, чуть стиральным порошком и его одеколоном. — Илья, — я первой нарушила тишину, — ты же понимаешь, что всё опять будет как всегда? Он дернулся, будто я его застала за чем‑то тайным...