Хлопнул. И словно катался в санях, Купол небесный глазами обняв – Дело, достойное наших амбиций. Вечер. В груди недостаток огня. Носом вдыхаемый холод меня Снова до слёз приглашает напиться. Мысль воспалённая тянет назад: В сизую темень садовых мансард. Тени былого снуют по спирали, Вянут, себя до конца не сказав. Звон в перепонках. Срывает азарт Струны души, на задворках играя. Слабость. Мечта попадает в силок. Вновь изменение произвело Зелье в изгибах ума на минуту: Мутью со дна наполняет тепло...

Рубиновый венец 151 — Почто пожаловал, барин? — наконец выдавил Касьянов сиплым голосом, в котором звучала и робость, и какая-то скрытая злость. Вольдемар Львович смерил его взглядом, в котором сквозило откровенное презрение. — Мне нужно кое-что спросить у тебя. Но учти: если вздумаешь юлить, если скажешь неправду, я это сразу пойму, — произнёс он жёстко, чуть скривив губы, словно само присутствие перед ним этого оборванца было ему противно. Фёдор хмыкнул, и в уголках его губ мелькнула неуверенная ухмылка...