Звук бьющегося фаянса в тесной кухне хрущевки прозвучал как выстрел. Макароны — переваренные рожки по акции, сдобренные кетчупом и дешевым сырным продуктом — медленно сползали по выцветшим обоям в цветочек, оставляя за собой жирный оранжевый след. — Фу, опять макароны? — голос Вадима сорвался на визг, который он считал тоном оскорбленного аристократа. — Я же просил мясо по-французски! Он стоял посреди кухни в растянутых трениках, скрестив руки на груди. Его лицо, обросшее неопрятной щетиной, выражало смесь брезгливости и глубокого разочарования во вселенной...