#сценография_женский_род: Лариса Ломакина В 1991 году окончила факультет жилых и общественных сооружений Московского архитектурного института. С 1991-го по 1994-й училась в аспирантуре МАРХИ. Стажировалась в «Школе драматического искусства» по специальности «художник-постановщик» в 1992–1994. Постоянный соавтор Константина Богомолова, главный художник Театра на Бронной. Также работала с Владимиром Драгуновым, Евгением Гришковцом, Александром Назаровым, Александром Огарёвым, Климом и другими. Как художник-постановщик участвовала в создании сериалов «Содержанки» и «Хороший человек». Лариса Ломакина — о взаимодействии художника и режиссёра: «Художник — не просто отражатель, художник не рефлектор, который отражает свет великого светилы, хотя и так бывает. Если мне режиссёр будет говорить, что он конкретно хочет видеть, мне просто не будет интересно. Я откажусь. Если возможен диалог и в диалоге что-то рождается, то это целый путь, и это безумно интересно. Ради этого я соглашаюсь на любые проекты, которые предлагает Костя [Константин Богомолов], даже если сама литература меня не поражает. Мне интересно само решение этой истории». Театральный критик Мила Денёва так описывает сценографию спектакля Константина Богомолова «Бесы Достоевского» в Театре на Бронной: «Пустая сцена герметично упакована в серые стеллажи со множеством ячеек. Аскетичная и абстрактная сценография художницы Ларисы Ломакиной даёт возможность домыслить пространство до катакомб первых христиан с глухим эхом песнопений. Где-то там, в глубине сцены, периодически подсвечивается небольшая икона Спаса Нерукотворного <...>. Рядом второй лик — портрет девочки с локонами в стиле рождественских ретро-открыток, символ безвинно убиенных "деток" <...>. В финале он оказывается портретом Матрёши — крестьянской девочки, совращённой и доведённой до самоубийства Ставрогиным». Наталья Шаинян о сценографии «Дракона» Константина Богомолова в МХТ имени Чехова: «Постоянный соавтор режиссёра, художница Лариса Ломакина, с привычным блеском создаёт обшарпанный интерьер советской квартиры — драные обои в цветочек, полированная мебель, телевизор. Всё это длинной разверткой придвинуто вплотную к зрителю, предъявлено во всех знакомых до царапины подробностях, сверху — темный экран, а за этой пыльной обжитой квартиркой — пустая тьма, в которую нет двери — открытый проём, из него неуютно и страшно сквозит. Чёрная пустота словно выдавливает обитаемую часть мира, подталкивает к самому краю. Из этой тьмы и является молодой человек в шляпе, с гитарой, со светлым взглядом и спокойной, уверенной повадкой».